Ценности современного российского общества: на пути к новой парадигме

Автор(ы): И. В. Фролова, д-р филос. наук, доцент

Опубликовано: Экономика и управление: научно-практический журнал

Судьба либеральных ценностей в постсоветском обществе. Особого внимания заслуживает вопрос о судьбе либеральных ценностей в трансформационных процессах, происходящих в постсоветской России. Сами по себе эти ценности - свобода, равенство возможностей, права человека, частная собственность, рынок, демократия - у большинства населения, сформированного и воспитанного в духе советской идеологии, отторжения или неприязни не вызвали. Напротив, они были восприняты с энтузиазмом, как олицетворение надежды на благотворные перемены и лучшее будущее. Благодаря перестройке действительно расширились возможности, права и свободы людей, позволяя им создавать и вести собственное дело, беспрепятственно выезжать за границу, свободно высказывать свои мысли и т.д. К тому же люди на опыте развитых стран увидели, что либеральные ценности позволяют добиваться высокого жизненного уровня и более широкой демократии [4, 56-59].

Однако политика российских реформаторов в 90-х годах XX века с применением самых радикальных средств ее осуществления показала, что либеральные понятия и ценности на практике могут превращаться в оборотней, в мифы и даже в свою противоположность, идеологически прикрывая и оправдывая самые негативные явления и тенденции. Хотя за годы реформ появились ценности, которые население в массе свой признало и приняло, - гласность, свобода слова и передвижения, снятие запретов на экономическую инициативу и т.д., резкое неприятие у большинства граждан вызывала переориентация социалистических ценностей на потребительски- гедонистические, вседозволенность как признак и следствие падения общественной и личной морали и самое главное - разительное понижение в цене смысложизненных целей и мотивов деятельности. Возник дисбаланс между ценностями и интересами, причем в пользу последних, что в массовом масштабе крайне ужесточило межличностные взаимоотношения. Превращенную форму обрела такая либеральная ценность, как равенство возможностей: отвергнувшим ее радикалам-реформаторам она напоминала советские призывы к социальному равенству, и они заменили ее открытой проповедью культа успеха и выгоды, неизбежности общественного неравенства. Позиция, согласно которой будущее «неравенство в богатстве» намного лучше, чем советское «равенство в нищете», на практике обернулась резким и глубоким падением жизненного уровня населения, породившим, как совершенно точно отмечают В.С.Степин и В.И.Толстых, «неравенство масс в нищете» и «равенство немногих в богатстве» [4, 27-28].

Помимо этого реформаторы-либералы встали на путь абсолютизации отношений собственности, в итоге на место прежней абсолютизации общественной формы собственности пришла абсолютизация ее частной формы. Однако частная собственность эффективна лишь в определенном социокультурном контексте, когда она стимулирует развитие производственной инициативы, самодеятельность, предприимчивость и т.д. В качестве альтернативы понятию «социальная справедливость» российские либералы выдвинули понятие «эффективность», исходя из позиции «что эффективно, то и нравственно». В реальной практике это привело к закрытию многих «неэффективных» предприятий, к массовой безработице, хроническим невыплатам зарплаты и пенсий, острым социальным конфликтам. Однако «хорошая экономика» немыслима без «хорошей морали», отрыв эффективности от справедливости противоречит и противопоказан самой сути современной экономики, где многое не просто зависит от человеческого фактора, но определяется им [4, 28].

Говоря иначе, вульгаризованное прочтение либеральных ценностей привело к тому, что они вошли в противоречие с традиционными представлениями россиян о свободе, справедливости и человеческой нравственности. Какими же видятся ценностные ориентиры современным россиянам и какие ценности способны вывести Россию из затянувшегося «переходного периода»?

Основные черты новой ценностной парадигмы. Отказ от идеалов советской эпохи, неудачная прививка либеральных ценностей привели к идейному и нравственному нигилизму, охватившему массовое сознание и поведение людей. Российское общество из «квазисоциалистического» превратилось в «квазикапиталистическое», причем по всем параметрам, знакам и качествам. К пережиткам неизжитого «реального социализма» добавляется проблема преодоления пережитков уже появившегося «варварского капитализма». Все это диктует необходимость определить систему координат, ориентиры и цели дальнейшего развития страны, которые отвечали бы ожиданиям и интересам большинства населения.

Сегодняшняя ситуация в России характеризуется тем, что старое уже разрушено, а новое еще не сформировалось; существует множество возможных линий развития, растет популярность «сценарного жанра» в обществоведческой науке. Российские политологи - А.Ю.Мельвиль, И.Н.Тимофеев, И.М.Бусыгина - на протяжении последних лет разрабатывают возможные сценарии развития России, учитывая экономическое, политическое и региональное измерения [2]. Не только на страницах специализированных журналов, но и на газетных полосах дебатируется вопрос, какой сценарий наиболее вероятен, а какой - наиболее желателен: «Крепость-Россия» или «Кремлевский гамбит», «Российская мозаика» или «Новая мечта». При этом важно обозначить наиболее опасные сценарии и соответственно сформулировать своеобразные «правила запрета». Самый трагический сценарий - распад России и гражданская война; но не менее неблагоприятен для будущего страны возврат к тоталитарному курсу. Именно подавление свобод и стремление к идеологической чистоте в сочетании с экономическими факторами (негибкость централизованной плановой экономики) привели, помимо всего прочего, в 80-х годах XX века к отставанию страны в области применения информационных технологий, к тому, что научно-техническая революция по существу ее не затронула. Не случайно «перестройка» и последующие за ней реформы обрели своей стратегической целью не только демонтаж тоталитарных структур, но и создание условий для перехода к постиндустриальной цивилизации.

Необходим поиск новой ценностной парадигмы, которая была бы чужда реставрации державно-коммунистической идеологии, отвергая в то же время установки современного либерального фундаментализма, основанного на сугубо прагматических, меркантильных интересах и космополитических ценностях. Она должна основываться на так называемых общечеловеческих ценностях, учитывающих и вызовы времени, и прогрессивные исторические традиции России. Безусловно, контуры образа нового российского общества еще весьма расплывчаты. Базовыми ценностями и принципами в полиэтничной России могут быть только общегражданские ценности, разделяемые людьми разных социальных групп, национальностей и конфессий. Стремление отдавать предпочтение в государственной политике ценностям какой-либо одной социальной или национальной группы может привести к нарушению гражданского мира, расколу общества. Человечество выработало ряд универсальных ценностей, которые, именуя их по-своему, так или иначе разделяют все. К ним относятся неприкосновенность человеческой личности, идеи свободы, общего блага, солидарности, справедливости, патриотизма и др. Иерархия этих ценностей, их значимость в понимании того или иного сообщества имеют свои различия и особенности. Для современной России наиболее важной является ценность человеческой личности, поскольку в отечественной истории личность часто приносилась в жертву превратно понятому коллективизму. Ориентиром и императивом для общества и государственной политики должен стать конкретный живой человек, его интересы, его благо и счастье [4, 30-31].

С признанием человека в качестве высшей ценности непосредственно связано представление о справедливости, которое в российском сознании выступает как основополагающий критерий оценки общественной и личной жизни. Если для западного общества исторически первопричиной социального отношения субъекта к миру и фундаментальной ценностью стала личная свобода, то для российского сознания - справедливость. В массовом сознании она укореняется в значении «социальной справедливости», носительницы «правды человеческих отношений», своего рода неписаного критерия законности и легитимности власти.

Правовое государство, появление которого напрямую связано с формированием развитого гражданского общества, в российском исполнении может привиться лишь с учетом его нравственной составляющей, по необходимости приняв «смешанный», морально-правовой характер и вид. Российские граждане на собственном опыте увидели и убедились в том, что государство, именующее себя «демократическим», может их обмануть и бросить на произвол судьбы, что принятые парламентом законы, даже самые правильные, не соблюдаются, что их права и свободы буквально на каждом шагу нарушаются. Неприятие россиянами либеральных реформ объясняется тем, что они проводятся с нарушением элементарных норм нравственности и справедливости - не в интересах народа и за счет народа. Именно поэтому ориентиром для настоящих и будущих поколений остается идея «справедливого общества», основывающаяся на реальной динамике и равновесии коллективистских и индивидуальных ценностей и соответствующая нормам и ценностям российского менталитета.

Социальный идеал общества, которое необходимо и возможно создать в России на базе органического синтеза социалистических, либеральных, а также элементов консервативных ценностей, - это идеал свободного человека в справедливом и солидарном обществе. Именно на это должна ориентировать новая ценностная парадигма, которая по сути своей совпадает с извечной мечтой человечества, нашедшей свое выражение в многочисленных утопических проектах, - свести воедино свободу и справедливость.

Литература

1. Гидденс Э. Социология / При участии К.Бердсолл: пер. с англ. Изд. 2-е, полн. перераб. и доп. - М.: Едиториал УРСС, 2005.
2. Мельвиль А.Ю., Тимофеев И.Н. Россия 2020: альтернативные сценарии и общественные предпочтения // Полис. - 2008. - № 4.
3. О стратегии российского развития. Аналитический доклад. / Под ред. В.И.Толстых. - М.: Русский путь, 2003.
4. Россия в глобализирующемся мире: мировоззренческие и социокультурные аспекты. - М.: Наука, 2007.
5. Социальные знания и социальные изменения. - М.: ИФРАН, 2001.
6. Тоффлер Э. Третья волна: пер. с англ. - М.: ООО «Издательство АСТ», 2002.