Сто лет кризису, или Компаративный взгляд экономиста на государственную политику С. Ю. Витте и В. В. Путина в условиях мировых экономических

Автор(ы): А. Н. Дегтярев, д-р экон. наук, профессор, ректор Уфимской государственной академии экономики и сервиса

Опубликовано: Экономика и управление: научно-практический журнал

Введение

Наступление очередного мирового финансово-экономического кризиса и его разрушительных последствий делает актуальным и полезным сравнительный ретроспективный анализ развития национальной экономической системы под влиянием общемировых тенденций с целью определения наличия или отсутствия преемственности и схожести процессов, разделенных столетием.

Многократно доказанное циклическое развитие национальных экономик предполагает, как известно, циклы различной продолжительности и природы. Трех- пятилетние краткосрочные циклы (циклы запаса) обусловлены конкретным соотношением спроса и потребления, то есть текущей конъюнктурой рынков. Среднесрочные промышленные циклы (9-11 лет), так называемые циклы Жюглара- Маркса, зависят от срока службы активной части основного капитала. Долгосрочные циклы (Кондратьева-Шумпетера) связаны со сроком службы основных фондов производств, имеющих «продолжительность жизни» примерно 50 лет. Сверхдлинные циклы обусловлены, как правило, сменой технологических укладов, предполагающих переход на инновационный тип общецивилизационного устройства производства.

Современный кризис мировых экономик наглядно демонстрирует указанную цикличность глобальных экономических процессов, подтверждая тем самым гениальные предвидения «русского Нострадамуса экономической науки» - Н.Д. Кондратьева о больших циклах конъюнктуры. И хотя, как, впрочем, считал и сам выдающийся ученый, «пока невозможно определить совершенно точно годы перелома в развитии больших циклов» [5, 368], ожидать их все же возможно, опираясь на описанные им же «четыре эмпирические правильности» - признаки приближающегося экономического цунами.

Действительно, как «требует» этого «первая эмпирическая правильность» - перед началом повышательной волны (если говорить о новейшей России, то это 1990-2000 гг.) в стране произошли не просто значительные, но кардинальные изменения в основных условиях хозяйственной жизни общества, в том числе в денежном обращении (дефолт 1998 г.).

К первому «индикатору» начала повышательной волны относят и мощные технико-технологические прорывы. В промышленной революции XVIII века это были многочисленные изобретения: от паровой и швейной машины до телеграфа и бурения скважин, на рубеже Х1Х-ХХ веков - бурный прогресс естествознания, электротехники и двигателестроения. В последние десятилетия ведущие экономики мира наглядно демонстрируют новые технологии, активно перемещаясь в координаты постиндустриального развития с помощью интернета и других новейших информационных ресурсов, ставших по сути четвертой производительной силой.

Для второго признака приближения гребня излома повышательной волны, перехода ее в понижательную стадию характерно наличие крупных социальных потрясений (революции, перевороты, войны) с последующим затуханием этих процессов. Для России это - пережитые нами события начала 1990-х годов, разрушивших СССР, а для мира - падение Берлинской стены, возвращение в лоно Старого Света бывших стран соцлагеря, афганская война США.

Для третьей «эмпирической правильности», по Кондратьеву, характерна длительная депрессия сельского хозяйства.

К сожалению, этот признак не покидает многострадальное российское село практически на протяжении всей истории земледелия, за исключением, пожалуй, нескольких счастливых лет богатых урожаев. То П.А.Столыпин начинает расселять сельскую общину по дальним хуторам, пытаясь из русского крестьянина сделать европейского фермера- хуторянина, то Н.С.Хрущев всех поголовно заставляет сеять кукурузу или запрещает держать скот на домашнем подворье и т.д. Не везет, словом, русскому мужику...

Фактическим подтверждением признаков понижательной волны и депрессии в агропроме является снижение абсолютного уровня цен на сельхозпродукцию.

Четвертым признаком больших циклов конъюнктуры является их фазовое совпадение со средними циклами, определяемыми промышленными условиями (т.е. технико-техническими циклами) или (и) финансовыми кризисами.

В основе современного кризиса были как раз финансовые ипотечно-страховые операции, раздувшие американский финансовый «пузырь», который, учитывая гигантские размеры экономики США и ее глобальный характер, лопнув, накрыл весь мир, включая Россию, интегрированную в мировое экономическое сообщество.

История повторилась. Практически, ровно 100 лет тому назад, на заре XX века наша страна, так же как и весь мир, преодолевала кризисную ситуацию. Чему же учит нас наша история? И учит ли?

Как это было всегда характерно для России, историю творили и творят личности. Поэтому рассмотрим эти процессы сквозь призму деятельности двух выдающихся современников и творцов этих событий - царского министра финансов, графа С.Ю.Витте и В.В.Путина - Премьера, Президента и вновь Премьера Правительства Российской Федерации.

Итак, две эпохи, два кризиса на переломе веков, два государственных деятеля, два великих реформатора - фактических лидера антикризисных программ правительства России.

В биографии первого, кстати, тоже есть период (итог государственной деятельности С.Ю.Витте), когда он возглавлял Комитет министров, а потом стал первым в российской истории Председателем Совета Министров империи.

Однако в должности министра финансов царского правительства он тоже был первым и главным министром, которому было поручено не только ведать финансами империи. Непосредственно в подчинении у министра финансов оказались торговля и промышленность, таможенная и пограничная службы, коммерческий и аграрный кредит, торговое мореплавание, финансы железной дороги, вопросы внешнеэкономического характера: иностранные концессии, займы и экспортно-импортные торговые операции. Витте, по сути, держал в руках все основные нити управления народным хозяйством и оказывал весомое воздействие на международные дела России. Это делает наши сравнения в деятельности С.Ю.Витте и В.В.Путина корректными.

Что же общего в их деятельности на высших государственных постах в период кризисов экономики великой страны и что отличает государственную политику в эти разные, по сути, эпохи? И, главное, сделали ли сегодняшние политики правильные выводы из исторического опыта страны в схожей ситуации? Что ждет Россию после кризиса?

Как это было тогда: кризис 1900-1903 гг.

К началу XX века на экономику России сильное влияние оказали несколько специфических факторов.

Так, процессы формирования государственно-монополистического капиталистического хозяйства осуществлялись с особой российской «изюминкой» - на фоне феодальных дворянско-крестьянских отношений, а сами крестьяне составляли свыше 90 % населения страны.

Огромен был государственный сектор хозяйства России, куда входили, кроме государственного банка, 2/3 железных дорог, военная промышленность, огромные земельный и лесной фонды, а также множество казенных предприятий в разных отраслях экономики.

Развитие промышленности в 1890-е годы характеризовалось очень высокой степенью концентрации производства и рабочей силы. Так, на рубеже XIX и XX вв. 5 доменных заводов давали более 25 % общероссийской выплавки чугуна; 5 крупнейших нефтяных фирм - 44,1 % всей добычи нефти; 17 крупных донецких шахт - свыше 2/3 всей угледобычи в стране; 8 крупнейших сахарозаводчиков сосредоточили в своих руках 54 сахарных завода - 30,3 % всех заводов и 38 % всего производства сахара в стране.

Сильное влияние на экономику, в частности, на рынок ценных бумаг и капитализацию предприятий, оказывала крайняя нестабильность политической сферы, обусловленная нарастанием оппозиционных царизму сил.

В начале XX века практически треть капиталовложений в промышленное производство имели иностранное происхождение и управлялись из-за рубежа, что весьма тесно связывало российскую экономику с мировыми процессами, в первую очередь в финансовой сфере. Именно поэтому экономический кризис в Европе 1900­1903 гг., который начался с резкого падения курсов акций из-за обвальной их продажи владельцами портфельных инвестиций на европейских фондовых биржах, не обошел стороной и Россию, интегрированную в мировую экономику.

Такая международная вовлеченность российской экономики, особенно тех ее секторов, что были связаны с внешнеэкономической конъюнктурой, сделала их участниками циклических трансформаций мирового хозяйства, что впоследствии передавалось по технологической цепочке в другие отрасли, охватывая всю национальную экономику.

Авантюрно высокая, а по сути, фиктивная стоимость акций множества предприятий, торговавших на фондовом рынке вплоть до 1899 г., привела к тому, что этот «мыльный пузырь» впервые в истории Петербургской биржи лопнул, запустив, по «принципу домино», механизм финансового кризиса в смежных секторах экономики.

С 1900 г. практически остановился вследствие всеобщего кризиса поток дешевых кредитных ресурсов из-за рубежа (2-3 % годовых), резко упал спрос на продукцию многих производств. Следствием этих негативных процессов стало затоваривание заводских складов и снижение цен, сокращение рабочих мест, массовая безработица. Все это в сочетании с серьезным уменьшением капитализации предприятий привело к многочисленным банкротствам как в банковской сфере, так и в сфере материального производства. Настоящим шоком для всего российского общества стало банкротство известных миллионеров, таких как Мамонтов и Дервиз.

В итоге после десятилетия динамичного развития темпы роста, например, в промышленности обнаружили устойчивую тенденцию к снижению в течение всего периода кризиса (1900-1903), составляя в среднем 4,5-4,7 % (а в отдельные годы, например, в 1901 г. - 0,8 %, в 1902 г. - -1,2 %) [1, 191]. Металлургическая промышленность страны пострадала больше всего в результате более чем двукратного сокращения масштабов железнодорожного строительства, повлекшего за собой уменьшение заказов на рельсы, подвижной состав и др. Всего за 1900-1903 гг. в России остановили производство свыше 3000 крупных и средних предприятий.

	1	→
		2